В Москве издан доклад «Злодеяния киевского неонацистского режима в Курской области: Материалы Международного общественного трибунала по преступлениям украинских неонацистов».

1 марта 2022 года в ходе международной конференции в Общественной палате РФ, по инициативе российских и зарубежных правозащитников, юристов и журналистов было принято решение о создании Международного общественного трибунала по преступлениям украинских неонацистов (председатель - член Общественной палаты РФ, участник СВО М.С. Григорьев). В настоящее время в него вошли представители гражданского общества более 30 стран мира (США, Канада, Германия, Франция, Испания, Польша, Индия, Аргентина, Италия, Австралия, Израиль, Сербия и др.)
Основная задача Международного общественного трибунала – сбор свидетельств о преступлениях киевского неонацистского режима и представление информации по ним на российских и международных площадках.
В нашей первой публикации о материалах доклада были представлены непосредственные прямые свидетельства пострадавших от украинских военных преступлений. В Курской области Вооруженные силы Украины расстреливали мирное население, включая женщин, детей и стариков как в их собственных домах, так и при попытках эвакуации в гражданских автомашинах с полным пониманием невоенного статуса жертв.
IV Женевская конвенция определяет необходимость предоставления защиты по отношению к гражданским лицам. В статье 147 IV Женевской конвенции также указано, что преднамеренное убийство относится к серьезным нарушениям Конвенции. Согласно международному гуманитарному праву, определенные категории лиц, такие как женщины и дети, должны пользоваться особым уважением и защитой».
Собранные Международным общественным трибуналом по преступлениям украинских неонацистов и Фондом исследования проблем демократии свидетельские показания непосредственных жертв и свидетелей в полной мере обличают Вооруженные силы Украины в системных и целенаправленных убийствах российских граждан, включая детей, женщин и стариков, с помощью стрелкового оружия, а также беспилотных летальных аппаратов – как с использованием дронов-камикадзе, так и сбросов разнообразных взрывчатых устройств с дронов других конструкций. В частности, Вооруженные силы Украины из стрелкового оружия расстреливали мирное российское население, включая женщин и детей, в Курской области как в их собственных домах, так и при попытках эвакуации в гражданских автомашинах с полным пониманием невоенного статуса жертв.
Во второй части доклада приводятся свидетельства нападений на гражданские объекты.
В соответствии со статьей 48 Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года «Для обеспечения уважения и защиты гражданского населения и гражданских объектов стороны, находящиеся в конфликте, должны всегда проводить различие между гражданским населением и комбатантами, а также между гражданскими объектами и военными объектами и соответственно направлять свои действия только против военных объектов», а в соответствии со статьей 51 «Гражданское население как таковое, а также отдельные гражданские лица не должны являться объектом нападений».
Согласно статье 51 (4) Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающейся защиты жертв международных вооружённых конфликтов «Нападения неизбирательного характера – нападения, которые не направлены на конкретные военные объекты – запрещаются».
Свидетествует Людмила Федоровна Ковалева (64 года), житель города Суджа (Курская область):
«Из Суджи мы эвакуировались 7 августа. Утром около 10 часов мы вышли последний раз из дома. ВСУ целенаправленно стреляли по мирному населению. Был обстрел еще в июне. Тоже они зашли на нашу территорию и обстреливали с нашей территории.
Сейчас, 6-го, пропала связь, пропал Интернет, телефон не ловил у нас уже, не было света, не было воды, только газ был. Попал снаряд в прокуратуру, попал снаряд на улицу Карла Либкнехта на перекресток.
Сын сходил на Гончаровку, там дом горел. А недалеко были его знакомые, дом их знакомых. Он пошел посмотреть, не они ли горят. И там он услышал диверсионную группу, которая вошла. Он услышал их переговоры, он понял, что уже чужие в городе. И он прибежал домой и сказал, все, давай быстро, очень быстро, нужно уходить. Диверсионная группа зашла на Гончаровку, и они ее расстреливали».
Анатолий Иванович Слободчук, житель села Крупец (Курская область):
«24 августа украинский зажигательный снаряд попал в дом, в котором я был. Дом резко заполыхал, потому что была сухая, жаркая погода. Я еле успел. В чем был выскочил. На ногах были легенькие домашние тапочки, и они быстро прогорели. А мне пришлось выскакивать на улицу по горячим углям. Поэтому и случилось, что обгорели ноги и подошвы. Еле выскочил. Украинцы вели обстрел мирных жителей.
Когда нас освободили, ночью двадцать пятого, оставалось только три целых дома на нашей улице. А было больше полудесятка».
Валентина Викторовна Скорикова (65 лет), житель города Суджа (Курская область):
«ВСУ стреляли кассетным оружием. Они, как стрельнули раз-другой, и она как летит, свистит, и в разные стороны рассыпаются шары вот эти, и потом мы находили. У нас вот эти штучки все, и пластмассовые детали, и железные такие, и алюминиевые, там их полно валяется. Кассетным оружием они стреляли по нашей деревне, лично по нашему дому».
В обзоре Международного Комитета Красного Креста «Обычное международное гуманитарное право» указана норма № 25: «Медицинский персонал, предназначенный исключительно для выполнения медицинских обязанностей, должен пользоваться уважением и защитой при любых обстоятельствах». Эта норма впервые появилась в Женевской конвенции 1864 г. и была повторена в последующих Женевских конвенциях 1906 и 1929 гг.
Она закреплена в Первой, Второй и Четвертой Женевских конвенциях 1949 года. В статье 15 Дополнительного протокола I эта норма была расширена с военного медицинского персонала также на гражданский. Дополнительный протокол II к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года запрещает предпринимать враждебные действия против мест отправления культа, больниц, госпиталей, а также их персонала. Статья 9 устанавливает, что «медицинский персонал пользуется уважением и защитой», а статья 16 подчеркивает, что «запрещается совершать какие-либо враждебные акты, направленные против мест отправления культа».
В нарушение международного гуманитарного законодательства Украина неоднократно подвергала атакам больницы и госпиталя, расстреливала машины «Скорой помощи», церкви и храмы.
Валентина Ивановна Золотарева (71 год), житель села Заолешенка (Курская область):
«Мое село ближе, чем Суджа, к границе. Поэтому мы все это ощутили на себе. Украинские войска только по мирным жителям били. Первую разбили больницу. Поначалу были прилеты. Крыши там, стекла повыбили. Это поначалу было. Ну ладно, стекла там застеклили, крышу там подлатали немножко. Больница еще работала.
Когда ВСУ зашли – они в пух и прах больницу разобрали. У нас там только мирные жители, пожилые люди, больные, обычные больные люди. Я тоже ходила в больницу на перевязку».
Ирина Александровна Шурупова, житель деревни Рубанщина (Курская область):
«Я приехала в отпуск к маме 25 июля. Находилась с ней, она живет у меня в деревне Рубанщина, в трех километрах от Суджи в сторону границы.
Разорвался украинский снаряд в нашей деревне и, начиная с 3-го августа, мы лежали в больнице. С 6-го числа начался очень серьезный обстрел – били прицельно по больницам, часа два, наверное.
Начиная с 3-го, мы лежали в больнице, в терапевтическом отделении. До этого украинскими беспилотниками подожгли крышу, горело здание больницы, Суджанской ЦРБ. Поэтому разместили в терапию, где мы с мамой лежали, в бывшем инфекционном отделении, а хирургию перевели в гинекологию.
Мы лежали все в коридоре, потому что стекла сразу в палатах вылетели. Там они хоть и были заложены, то есть подготовлена больница была, наполовину все стекла были мешками с песком заложены. Не помогло, потому что, когда начали стрелять, стекла все равно летели, штукатурка начала сыпаться.
Вызвали три «скорые», две «скорые» дошли, загрузили всех, кроме меня и моей мамы. Ждали третью «скорую». Я ждала, что приедет сейчас третья «скорая», нас, маму заберут, она лежачая. Буквально через полчаса главный врач сказал, что вот эту «третью» скорую расстреляли. Это как раз та «скорая», где фельдшера и водителя убили. Она за нами ехала».
Иван Михайлович Гриценко, житель деревни Спальное (Курская область):
«От украинского обстрела у нас в селе пострадало примерно домов десять частных. У меня дом пострадал. Снаряд упал и все загорелось. Дверь в погребе загорелась. Я бежал полями, посадками и прочее. Было сложно. Вчера целый день добирался».
Собранные Международным общественным трибуналом по преступлениям украинских неонацистов и Фондом исследования проблем демократии свидетельские показания непосредственных жертв и свидетелей в полной мере изобличают Вооруженные силы Украины в том, что они намеренно и на постоянной основе подвергали обстрелам дома мирных граждан и гражданскую инфраструктуру, включая больницы и госпиталя российских регионов, что, согласно международному гуманитарному праву, квалифицируется как не имеющие срока давности военные преступления.