Житель Нальчика Солтан Цамакаев принес в редакцию РИА «Кабардино-Балкария» воспоминания о далеких днях гитлеровской оккупации Кабардино-Балкарии. Всякое свидетельство очевидца о том времени является ценным, и мы с благодарностью публикуем этот материал.

– В нашу республику немецкие войска пришли в октябре 1942 года. Их танковые части прорывались через Лескен-1 на Чиколу, Дигору, Ардон.

Перед приходом немцев наша 37-я армия находилась в лесах от Лескена до населенного пункта Ташлы-тала, Хазнидона, в предгорных  лесах Северного Кавказа. Когда немецкие танковые части доехали до центра села Лескен, колонна остановилась. Жители Лескена боялись сначала выходить на улицу, но потом начали появляться. Когда колонна танков доехала до центра села и остановилась между домами Елкановых и Бетрозовых, из первого танка вылез немецкий офицер, а следом за ним появился человек лет тридцати  в штатской одежде, в сапогах, на голове фуражка, в очках. Офицер сказал, что солдат надо кормить хорошо, и вдруг показывает яйцо куриное, яблоко и добавляет: «Молоко тоже несите нашим солдатам».

Переводчик все время громким голосом переводил на русский язык речь  о том, что немецкую армию «освободителей» (такими считали они себя) надо кормить хорошо.  Потом из танка вылезает высокий мужчина лет сорока в гражданской одежде и громко говорит о том, что немцы здесь пробудут недолго, и поэтому вы, сельчане, друг друга не предавайте. Откуда он знал, что немцев через два месяца погонят с Северного Кавказа? Этот человек говорил на родном осетинском языке.

Между прочим, учителя в школе нам говорили, что враг дойдет до Северного Кавказа, так говорил Сталин, и потом погонят их назад до логова, в Берлин, и уничтожат. Предсказание Сталина полностью сбылось – враг был разбит.

С немцами пришли румынские войска, а также наши предатели, бандеровцы. Бандеровцы, в основном, рубили дрова, топили печки, мыли полы немецким солдатам и офицерам. На дрова ломали колхозные амбары, сараи, заводы, мельницы.

Вообще бандеровцы вели себя как животные, их даже немцы осаживали, кричали на них, даже били. Вечно пьяные, грязные. На мотоциклах разъезжали по дворам, воровали гусей, кур. Могли просто так выстрелить во всё, что шевелилось, будь-то курица или человек.

Один раз немецкий офицер на наших глазах избил двоих бандеровцев, которые грабили в доме Гатаговых. Моя мать услышала, что они стреляют в гусей и кур, взяла вилы и бесстрашно бросилась на этих «вояк». Неизвестно чем бы всё кончилось, если бы не тот немец. Мало того что он их избил и прогнал, так еще и запретил появляться на нашей улице, их мотоцикл объезжал наш квартал за километр.

Часто партизаны нападали на село Лескен с утра пораньше, когда немцы ещё спали. При нападении на село с горы кричали: «За Родину! За Сталина!». Немцы полуголые рано утром бежали вниз в сторону села Ерокко. С приходом немецких танков наши отступали, уходили обратно в лес. В этих коротких боях, стычках погибали не только немецкие солдаты и офицеры, бандеровцы, но и наши солдаты.

Немецких солдат и офицеров хоронили в гробах, с музыкой, на глубине более метра. Бандеровцы своих погибших хоронили, как собак, на глубине меньше метра, без сапог, заворачивали тела погибших в одежду, в которой они ходили. На второй или третий день собаки раскапывали захоронения, грызли ноги и руки. Наши старики Гамаев Шехо, Цамакаев Алихан, Бетрозов Бечел, Гатагов Дафа неоднократно обращались к коменданту, чтобы свои трупы бандеровцы хоронили поглубже.

В одном из боев в нашем дворе погиб красноармеец. Немцы не разрешали  хоронить, только на третий день мой отец Алихан уговорил коменданта и похоронил его в своем огороде. Уже после  отступления немцев  погибших красноармейцев собрали в школьном дворе и похоронили там с почестями. Когда наши войска освободили Нальчик и Баксан, то  родителям сообщили, где погиб их сын. Приехали на тачанке женщина и мужчина, но не успели родители: три дня назад тело похоронили в общей могиле.

В декабре  того года вдруг появился полковник немецкой армии, который знал русский язык очень хорошо. Жил он в соседнем домике у Гатаговых. До отхода немцев, примерно 27 декабря 1942 года, несколько раз немцы пытались захватить фанерный завод, построенный еще в 1934–37 годах со стороны Верхней Жемталы. Атаки были отбиты, но завод подожгли. Три дня полыхал завод, пламя было выше гор. Полковник немецкой армии не спал по ночам, выносил на веранду стул и смотрел, как горит завод. Говорил, что партизан нехороший, почему поджег, мы не хотели.

Далее перед уходом немцев полковник, хотя до этого и молчал, высказался в том духе, что «вам, жителям северного Кавказа, повезло, после взятия Грозного и Баку по приказу Гитлера должны были уничтожить всех «дикарей». Так называли они местных жителей. Вынес карту длиной полтора метра и шириной в полметра и показал на карте, что весь Северный Кавказ от Владикавказа до Кисловодска разделен на несколько участков, будущих графств, каждое из которых должно быть отдано какому-то «фону». А фанерный завод должен был принадлежать ему. Наши старики задали ему вопрос о том, кто должен был работать на заводе. Он открыто сказал, что приказ никому нельзя нарушать, а работать будет «русский Иван» за кусок хлеба. На карте показал, что от Прохладного до фанерного завода  построили бы железную дорогу. «А сейчас мы уходим домой, – сказал с сожалением. – Но через двадцать лет вернемся». Почему через 20 лет? Может, они надеялись создать атомную бомбу?

Если бы немцам в 1945 году удалось создать атомную бомбу, то в первую очередь  европейским странам пришлось бы вариться в огне. Немцам не хватило времени для её создания, счёт шёл буквально на месяцы. Вот почему Верховный Главнокомандующий всё время, днем и ночью, торопил наступление на всех фронтах. А сейчас некоторые крикуны по телевизионным каналам критикуют Сталина, что без отдыха и подготовки гнал на Берлин советских солдат.

Пользуясь случаям, настаиваю, что городу-герою на Волге пора вернуть историческое название – Сталинград. И хочу, чтобы мы, ветераны, при нашей жизни увидели восстановленные в России и Европе памятники Сталину.

Солтан Цамакаев, инженер-геофизик, ветеран труда

© РИА "Кабардино-Балкария", 2016